Стихотворения русских поэтов про бессмертие на одной странице

Бессмертия жажда томит человека,
Не хочет расстаться он с жизнью своей:
Вне дольнего мира, вне краткого века
Он ждет жизни лучшей, блаженства полней,
Ждет правде награды, и злу наказанья,
И делу, и слову, и мысли суда,
Ждет чистого счастья, ждет полного знанья,
Покоя он ждет от земного труда.

И вот к человеку приходят пророки
Загробные тайны поведать ему,
Их речи прекрасны, их речи высоки,
Их речи покорны Творцу одному:
"Меняя, как платье, греховное тело,
Душа человека бессмертно живет
И в образе новом на новое дело
Дорогой труда к искупленью идет...
Летит тень героя к брегам Ахерона
На суд непреклонный трех строгих судей,
Томится средь мрачного царства Плутона
Иль бродит среди Елисейских полей...
В Валгале Одине дух храбрых пирует...
За буйволом мчится в зеленых лугах...
Иль, в юности вечной, беспечно ликует
Средь гурий прелестных, в роскошных садах...
Среди херувимов, пред Вечным престолом
Дух праведный в сонме бесплотном стоит,
Внимает с молитвой священным глаголам,
И видит Творца он, с Творцом говорит.
И Троицы таинство славит святое,
Пречистую Деву и Матерь поет,
Восторгом, любовью горит неземною,
И мир, и себя без завес познает..."

Но время пророков проходит для мира,
И полуученых насмешливый хор
Срывает с преданий святую порфиру,
И резки их речи, и строг приговор:
"Бессмертие! вечность! - нелепые бредни!
Обман хитрой касты искусных жрецов!
Мишурная кукла в час жизни последний!
Волшебная сказка для детских веков!
Все в мире проходит, и лист отпадает,
И солнца исчезнут в назначенный миг...
Неужели смертный в безумьи мечтает,
Что он исключенье в явленьях земных?
Разрушится мозг, и душа испарится,
В немое ничто погрузится она...
Все здесь преходяще, все к смерти стремится;
Ничтожество ждет нас! и вечность смешна!.."

Ничтожество! что же, безумцы, ничтожно?
Пылинка не может весь мир истребить.
Одно измененье, о люди, возможно.
Что было однажды, не может не быть.
В горниле природы дробясь, разлагаясь,
В кристаллах воспрянет опять вещество,
Иль в тело живое войдет, изменяясь,
Но в век не исчезнет его существо...
Разрушатся горы - и лягут песками,
Грядущего почвой на лоно морей.
Разрушатся солнца - воскреснут мирами
И снова заблещут средь новых путей.
И так же бессмертны дела человека:
Пусть имя погибнет, пусть память умрет,
Но слово и дело пройдет в век из века,
В грядущем оно отголосок найдет.
И жить будет дух средь живых поколений
В отзвучии мысли, в словах и делах,
В сочувствии теплом, в невольном стремленья,
И в строгом познаньи, и в гордых мечтах.
Кто бросил на землю священное семя,
Кто правде, и чести, и благу служил,
Не страшно для тех всегубящее время,
Их дух бесконечно живет, чем он жил;
И если их дело созрело в грядущем,
И если их мысли плоды принесли,
Незримо они прилетают к живущим
Прочувствовать снова блаженство земли...
Но горе корыстным служителям злата!
Презренных тиранов презренным рабам!
Преступникам клятвы, предателям брата,
Гонителям правды, продажным судьям!
Бессмертны дела их - бессмертно страданье:
Живут они жизнью свершенных грехов
В слезах своей жертвы, в народном преданьи,
В грехе обольщенных, в проклятья веков;
Живет лжеучитель в пороках потомства,
В страданьях народа страдает тиран,
В истории строгой живет вероломство;
Для них нет забвенья - суд вечный им дан...

Все в мире бессмертно, все в нем бесконечно,
Не знает ничтожества все, что живет...
Утешься же, смертный: ты жить будешь вечно.
Ни дело, ни слово, ни мысль не умрет...

Бессмертье? Вам, двуногие кроты,
Не стоящие дня земного срока?
Пожалуй, ящерицы, жабы и глисты
Того же захотят, обидевшись глубоко...

Мещане с крылышками! Пряники и рай!
Полвека жрали - и в награду вечность..
Торг не дурен. "Помилуй и подай!"
Подай рабам патент на бесконечность.

Тюремщики своей земной тюрьмы,
Грызущие друг друга в каждой щели,
Украли у пророков их псалмы,
Чтоб бормотать их в храмах раз в неделю.

Нам, зрячим,- бесконечная печаль,
А им, слепым,- бенгальские надежды,
Сусальная сияющая даль,
Гарантированные брачные одежды!..

Не клянчите! Господь и мудр, и строг,-
Земные дни бездарны и убоги,
Не пустит вас господь и на порог,
Сгниете все, как падаль, у дороги.

Года четыре
Был я бессмертен.
Года четыре
Был я беспечен,
Ибо не знал я о будущей смерти,
Ибо не знал я, что век мой не вечен.

Вы, что умеете жить настоящим,
В смерть, как бессмертные дети, не верьте.
Миг этот будет всегда предстоящим —
Даже за час, за мгновенье до смерти.

Кем я был? Могильною травою?
Хрупкой галькою береговою?
Круглобоким облачком над бездной?
Ноздреватою рудой железной?

Та трава могильная сначала
Ветерок дыханием встречала,
Тучка плакала слезою длинной,
Пролетая над родной долиной.

И когда я говорю стихами -
От кого в них голос и дыханье?
Этот голос - от прабабки-тучи,
Эти вздохи - от травы горючей!

Кем я буду? Комом серой глины?
Белым камнем посреди долины?
Струйкой, что не устает катиться?
Перышком в крыле у певчей птицы?

Кем бы я ни стал и кем бы ни был -
Вечен мир под этим вечным небом:
Если стану я водой зеленой -
Зазвенит она одушевленно,

Если буду я густой травою -
Побежит она волной живою.
В мире все бессмертно: даже гнилость.
Отчего же людям смерть приснилась?

Кто скажет: "я достиг", тот - труп окаменелый,
Кто вымолвит: "довольно!.." - тот умрет...
Бессмертен взлет безумный, дерзкий, смелый,
Вперед, всегда вперед, без отдыха - вперед!
Бессмертно бурное, стихийное движенье;
Бессмертна мысль, горящая огнем,
Огнем желания, восторга, вдохновенья.
Горячим, трепетным, сверкающим огнем...
Желаньям нет конца, восторгам нет предела:
Еще, еще узнать... еще, еще постичь...
Кто скажет: "я достиг", тот - труп окаменелый,
Его не шевельнет кипящей жизни клич!

Мороз дает зерну ростки
И прививает гибель.
Зерно сгнивает, а ростки,
Созрев, выводят зерна.

            Кто из нас станет богом?

                                   Альфред Мюссе

О, если ты пророк, — твой час настал. Пора!
Зажги во тьме сердец пылающее слово.
Ты должен умереть на пламени костра
Среди безумия и ужаса земного…

Не бойся умереть. Бессмертен луч добра.
Ты в сумраке веков стократно вспыхнешь снова.
Для песни нет преград,-она, как меч, остра;
И нет оков словам, карающим сурово…

И тусклые года томлений и тревог,
Как факел, озарит, страдалец и пророк,
Негаснущий костер твоей красивой смерти.

Из пламени его голодных языков
Не смолкнет никогда мятежно яркий зов:
«Да будет истина! Да будет правда! — Верьте!» 

Умолкни, чернь непросвещенна,
Слепые света мудрецы!
Небесна истина, священна!
Твою мне тайну ты прорцы.
Вещай: я буду ли жить вечно?
Бессмертна ли душа моя?
Се слово мне гремит предвечно:
Жив Бог!— Жива душа твоя!

Жива душа моя! и вечно
Она жить будет без конца;
Сиянье длится беспресечно,
Текуще света от Отца.
От лучезарной единицы,
В ком всех существ вратится круг,
Какие ни текут частицы,
Все живы, вечны: — вечен дух.

Дух тонкий, мудрый, сильный, сущий
В единый миг и там, и здесь,
Быстрее молнии текущий
Всегда, везде и вкупе весь,
Неосязаемый, незримый,
В желаньи, в памяти, в уме
Непостижимо содержимый,
Живущий внутрь меня и вне.

Дух, чувствовать, внимать способный,
Все знать, судить и заключать;
Как легкий прах, так мир огромный
Вкруг мерить, весить, исчислять;
Ревущи отвращать перуны,
Чрез бездны преплывать морей,
Сквозь своды воздуха лазурны
Свет черпать солнечных лучей;

Могущий время скоротечность,
Прошедше с будущим вязать;
Воображать блаженство, вечность,
И с мертвыми совет держать;
Пленяться истин красотою,
Надеяться бессмертным быть:
Сей дух возможет ли косою
Пресечься смерти и не жить?

Как можно, чтобы Царь всемирный,
Господь стихий и вещества —
Сей дух, сей ум, сей огнь эфирный,
Сей истый образ Божества —
Являлся с славою такою,
Чтоб только миг в сем свете жить,
Потом покрылся б вечной тьмою?
Нет, нет!— сего не может быть.

Не может быть, чтоб с плотью тленной,
Не чувствуя нетленных сил,
Противу смерти разъяренной
В сраженье воин выходил;
Чтоб властью Царь не ослеплялся,
Судья против даров стоял,
И человек с страстьми сражался,
Когда бы дух не укреплял.

Сей дух в Пророках предвещает,
Парит в Пиитах в высоту,
В Витиях сонмы убеждает,
С народов гонит слепоту;
Сей дух и в узах не боится
Тиранам правду говорить:
Чего бессмертному страшиться?
Он будет и за гробом жить.

Премудрость вечная и сила,
Во знаменье чудес своих,
В персть земну душу, дух вложила,
И так во мне связала их,
Что сделались они причастны
Друг друга свойств и естества:
В сей водворился мир прекрасный
Бессмертный образ Божества!

Бессмертен я!— и уверяет
Меня в том даже самый сон;
Мои он чувства усыпляет,
Но действует душа и в нём;
Оставя неподвижно тело,
Лежащее в моем одре,
Он свой путь совершает смело,
В стихийной пролетая пре.

Сравним ли и прошедши годы
С исчезнувшим, минувшим сном:
Не все ли виды нам природы
Лишь бывших мечт явятся сонм?
Когда ж оспорить то не можно,
Чтоб в прошлом време не жил я:
По смертном сне так непреложно
Жить будет и душа моя.

Как тьма есть света отлученье:
Так отлученье жизни, смерть.
Но коль лучей, во удаленье,
Умершими нельзя почесть:
Так и души, отшедшей тела,
Она жива,— как жив и свет;
Превыше тленного предела
В своем источнике живет.

Я здесь живу,— но в целом мире
Крылата мысль моя парит;
Я здесь умру,— но и в эфире
Мой глас по смерти возгремит.
О! естьли б стихотворство знало
Брать краску солнечных лучей,
Как ночью бы луна, сияло
Бессмертие души моей.

Но если нет души бессмертной:
Почто ж живу в сем свете я?
Что в добродетели мне тщетной,
Когда умрет душа моя?
Мне лучше, лучше быть злодеем,
Попрать закон, низвергнуть власть,
Когда по смерти мы имеем
И злой и добрый равну часть.

Ах, нет!— коль плоть разрушась тленна
Мертвила б наш и дух с собой,
Давно бы потряслась вселенна,
Земля покрылась кровью, мглой;
Упали б троны, царствы, грады
И все погибло б зол в борьбе:
Но дух бессмертный ждет награды
От правосудия себе.

Дела и сами наши страсти,
Бессмертья знаки наших душ.
Богатств алкаем, славы, власти;
Но, все их получа, мы в ту ж
Минуту вновь — и близ могилы —
Не престаем еще желать;
Так мыслей простираем крылы,
Как будто б ввек не умирать.

Наш прах слезами оросится,
Гроб скоро мохом зарастет:
Но огнь от праха в том родится,
Надгробну надпись кто прочтет;
Блеснет,— и вновь под небесами
Начнет свой феникс новый круг;
Все движется, живет делами,
Душа бессмертна, мысль и дух.

Как серный пар прикосновеньем
Вмиг возгорается огня,
Подобно мысли сообщеньем
Возможно вдруг возжечь меня;
Вослед же моему примеру
Пойдет отважно и другой:
Так дел и мыслей атмосферу
Мы простираем за собой!

И всяко семя, роду сродно
Как своему приносит плод:
Так всяка мысль себе подобно
Деянье за собой ведёт.
Благие в мире духи, злые
Суть вечны чада сих семен;
От них те свет, а тьму другие,
В себя приемлют, жизнь, иль тлен.

Бываю весел и спокоен,
Когда я сотворю добро;
Бываю скучен и расстроен,
Когда соделаю я зло:
Отколь же радость чувств такая?
Отколь борьба и перевес?
Не то ль, что плоть есть персть земная,
А дух — влияние небес?

Отколе, чувств но насыщенье,
Объемлет душу пустота?
Не оттого ль, что наслажденье
Для ней благ здешних суета?
Что есть для нас другой мир краше,
Есть вечных радостей чертог?
Бессмертие стихия наша,
Покой и верьх желаний — Бог!

Болезнью изнуренна смертной
Зрю мужа праведна в одре,
Покрытого уж тенью мертвой;
Но при возблещущей заре
Над ним прекрасной, вечной жизни
Горе он взор возводит вдруг,
Спеша в объятие отчизны,
С улыбкой испускает дух.

Как червь, оставя паутину
И в бабочке взяв новый вид,
В лазурну воздуха равнину
На крыльях блещущих летит,
В прекрасном веселясь убранстве,
С цветов садится на цветы:
Так и душа, небес в пространстве,
Не будешь ли бессмертна ты?

О нет!— бессмертие прямое —
В едином Боге вечно жить,
Покой и счастие святое
В его блаженном свете чтить.
О радость!— О восторг любезный!
Сияй, надежда, луч лия,
Да на краю воскликну бездны:
Жив Бог!— Жива душа моя!

      Из туч сверкнул зубчатый пламень.
      По своду неба гром протек,
      Взревели бури — челн о камень;
      Яряся, океан изверг
         Кипящими волнами
         Пловца на дикий брег.
Он озирается — и робкими очами
      Блуждает ночи в глубине;
Зовет сопутников,— но в страшной тишине
Лишь львов и ветра вопль несется в отдаленьи.

      Увы! так жизни в треволненьи
Единый плач я зрю, стенанья полон слух;
Безвестность мрачная, мучительно сомненье
      Колеблют мой смущенный дух!

   Как море зла волнуется повсюду!
      Венцов и скипетров на груду
      Воздвигнул изверг свой престол,—
И кровью наводнил и град, и лес, и дол,
И области покрыл отчаянья туманом!
Герой, невинных щит, гоним, повержен в прах,
Неблагодарности, неистовства в ногах
Его безглавый труп терзаем хищным враном;
С сверкающим мечом на брата брат восстал,
И на родителя десницу сын подъял.
О небо! где ж перун, злодеям мститель?
Всевышний судия! почто твой глас утих?
      Иль нет тебя, каратель злых,
         И случай нам властитель?

      Могила, знать, всему предел,
И извергов она, и добрых — всех удел!
      Увянут благость и пороки,
И тленья лишь текут за гробом мрачны токи!
И совесть, и закон, и честь, и долг — мечты!

      К чему ж заботы и труды?
Не льстися за добро, безумец, воздаяньем
      И не внимай слезам, стенаньям!
      Дух сладострастию предай
      И сердце негой упояй!
Нет бога!— внемлешь ли?— нет вечныя награды
         И буйству нет преграды!

Но что! возможно ли? и солнце и луна
      Родились ли сами собою?
      С угрюмой, хладною зимою
         Цветущая весна
Сменяются по собственной ли воле?
      Кому послушны ночь и день,
Когда то свет зари, то сумрачная тень
         Объемлют холм и поле?

      Кто одарил меня душой?
      С ее сравненны быстротой
Недвижны ветр, и звук, и самый свет, и время:
      Телесности отбросив бремя,
      Сверкает молниной стрелой,
      Миры мгновенно пролетает,
      Вселенную в себе вмещает!

         И случаем она
      Во мне средь мрака возжена?
      И случай сей не бог всесильный,
      Благий, премудростью обильный?
Егова, случай ли, Ормузд или Зевес
            Царя небес
         Святое имя?— Но вовеки
      Всему начало он, всему конец,
         На нас лиет щедрот он реки,
            Он чад своих отец!
Я мыслю, я тебя, творец мой, постигаю,
      Горячия мольбы поток
      Перед тобою изливаю,
      Ума на крыльях возлетаю
         В твой выспренной чертог!
            И смерть в твоем бессмертном лоне
      Дерзнет пожать меня, как злак,
      И при моем последнем стоне,
      Отец! твой не смутится зрак?
      Ужель столь пышными дарами
      Меня, как первенца цветами,
      Ты на закланье увенчал?
О, если так! кляну тот час, где я мученья
      С мгновенной жизнию приял.
Ах! лучше бы вовек я мрачного забвенья
      Из недра не был извлечен,
Для бедствий лишь одних вовеки не рожден!
Почто глас совести влиян во грудь мою?

Почто моим страстям положены препоны?
      Почто, лишь преступить дерзну
      Суровые ее законы,
      Вторгается в меня весь ад?
   Счастливые, счастливей во сто крат
      Попранный червь моей ногою!

      Но да исчезнет с страшной мглою
      Воображения призрак!
      Источник слез да иссушится —
      Иль нет! да не престанет литься
      Он благодарности во знак!
   Бессмертие! о мысль неизреченна!
К престолу вышнего возносишь ты меня:
         Погибнет вся вселенна,—
      Но невредим пребуду я!

Воскреснет юный мир, порядок воцарится
      И снова в бездну погрузится —
Но средь развалин сих стою неколебим,
Средь общей гибели рукой отца храним!
О сын земли, воспрянь, воспрянь от заблужденья
               И мрак сомненья
            От веждей отряси,
         И глас природы вопроси!
Ужели он тебя, слепец, не убеждает?
            «Бессмертен ты,— вещает,—
В бессмертии с самим равняешься творцом,
Конец твой сопряжен лишь вечности с концом!
Се червь, се образ твой лежит перед тобою,
         Недвижим, заключен
         Во гроб самим собою;
      Но лишь весеннею порою
      От животворного луча
Вдруг рощи восшумят, одежду получа,
      С брегами реки пробудятся,
      От склянных свободясь оков,
      И тенью рощи осенятся,
      И прекратится царство льдов,—
         Оставя дом свой тесный,
Он явится в лугах сильфидою прелестной,
      Распустит крылья, воспарит,
      От розы к розе полетит!»

Почто, коль жизни луч пожрется тьмою вечной,
Почто же пламенным желанием томим?
Почто же от утех ты жаждой бесконечной
      К утехам новым век гоним?—
      Вот сибарит перед тобою;
      Рабов он шумною толпою,
      Прислужниц роем окружен,—
Но пресыщением, как некою горою,
      Печалью, грустью угнетен;
Ему совиного страшнее клика
      Лидии неясная музыка,
      Ему вино златое — яд;
      Рукой он кубок отвращает
      И томный, страждущий свой взгляд
      Во мрак хитона погружает!
      На честолюбца взор простри,
      На вихря бранного воззри,
Кого кровавый след и днесь еще дымится!
С его могуществом дерзал ли кто сравниться?
Он цепью приковал блестящий сонм царей
      К своей победной колеснице;
Всесокрушающей покорствуя деснице,
      Тирана грозного очей
Все племена страшились, трепетали
И молча жизнь иль смерть из уст его внимали!
         А он? он клял судьбу
И из торжеств своих и сердцу и уму
      Единую извлек отраву;
И вот — утратил трон, и счастие, и славу!
   И что ж?— он дней своих не прекратил!
Грозящей вечности злодея вид страшил
         Что слез и воплей дани,
Мученья нес ему в неумолимой длани,
И гласом громовым: «О трепещи!» вещал —
И ум ужасного вдруг ужас обуял!

Беседовал с Анакреоном
В приятном я недавно сне,
Под жарким, светлым небосклоном,
В тени он пальм явился мне.

Хариты вкруг его, эроты,
С братиною златою Вакх,
Вафиль прекрасный - в рощи, гроты
Ходили в розовых венках.

Он дев плясаньем забавлялся,
Тряхнув подчас сам сединой,
На белы груди любовался,
На, взор метал их пламень свой.

Или, возлегши раменами
На мягки розы, отдыхал;
Огнистыми склонясь устами, -
Из кубка мед златый вкушал.

Иль, сидя с юным другом, нежным,
Потрепывал его рукой,
А взором вкруг себя прилежным
Искал красавицы какой.

Цари к себе его просили
Поесть, попить и погостить,
Таланты злата подносили,
Хотели с ним друзьями быть.

Но он покой, любовь, свободу
Чинам, богатству предпочел;
Средь игр, веселий, хороводу
С красавицами век провел.

Беседовал, резвился с ними,
Шутил, пел песни и вздыхал,
И шутками себе такими
Венец бессмертия снискал.

Посмейтесь, красоты российски,
Что я в мороз, у камелька,
Так вами, кик певец Тииский,
Дерзнул себе искать венка.

Всего стихотворений: 10

Количество обращений к теме стихотворений: 4067