Русская поэзия >> Сергей Александрович Обрадович >> Биография

Сергей Александрович Обрадович. Биография

Сергей Александрович Обрадович [2.9(14.9).1892, Москва — 25.10.1956, Москва] — поэт. Родился в семье обрусевшего серба (отсюда — ударение в фамилии на втором слоге), талантливого самоучки, ювелира, изготовлявшего заводные ключики к часам, книголюба и замечательного рассказчика. Мать была перчаточницей. О своем детстве поэт писал в автобиографическом стихотворении «Присказка» (1946): «Подмастерьем шестилетним / я с отцом за верстаком. / Он сказал, дымя цигаркой / над сияющим кольцом: / — Этим камушком-сапфиром / сыты были б целый год. / Жили б мы с тобой, / Серега, без нужды и без забот... / Стрекотал сверчок за печкой / Мать вздыхала в тишине. / Хлебца корочку сестренка / клянчила в бреду во сне...».

В 1907 Обрадович закончил городскую начальную школу и пошел работать в типографию. «Слабый физически,— писал Валериан Полянский,— он с трудом овладевал профессией, но все же к восемнадцати годам стал мастером. В эти годы он вошел в рабочее движение...» (С. Обрадович. Избранные стихи / предисл. В. Полянского. М., 1935. С.3).

С 1912 Обрадович посещает лекции в Народном университете им. Шанявского, в том же году в рабочем журнале «Эхо» (№9) было опубликовано его ученическое стихотворение «К свету», затем перепечатанное в газете «Правда». Тогда же он начинает сотрудничать в журнале «Огни», вскоре закрытом властями. Участник Первой мировой войны, Обрадович воевал на Карпатских перевалах (май 1915), был ранен и контужен. Настроенный пробольшевистски, Обрадович вел антивоенную пропаганду, организовал братание с австрийцами, после чего ему пришлось скрываться от суда Временного правительства.

Октябрьская революция позволила Обрадович заниматься литературной работой вплотную.

В 1918 он вступает в студию московского Пролеткульта, участвует в редактировании журнала «Гудки». Теоретики Пролеткульта понимали искусство в первую очередь как некую прикладную идеологию, отсюда качество литературы, в основном поэзии, виделось им чем-то вторичным.

В начале 1920 Обрадович с В. Александровским, Г. Санниковым, В. Козиным и другими выходят из Пролеткульта и образуют литературную группу «Кузница», просуществовавшую до 1931.

С 1920 по 1927 Обрадович работает заведующим литературным отделом «Правды».

С 1926 — консультант Литературного института им. А.М. Горького.

В 1927 Обрадович вместе с другими писателями, главным образом участниками «Кузницы», организовал литературно-художественный альманах «Земля и фабрика» (ЗИФ), также просуществовавший до 1931. 1-й номер альманаха вышел в сентябре 1927 и был посвящен 10-летию Октябрьской революции.

Первый сборник стихов Обрадовича «Взмах» вышел в 1921. После этого Обрадовичем издано 24 сборника стихотворения, напечатано несколько рассказов и повестей. Стихи Обрадовича входили в учебники, хрестоматии и поэтические антологии. В известном издании И.С. Ежова и Е.И. Шамурина «Русская поэзия XX века: Антология русской лирики первой четверти XX века» (М., 1925) творчество Обрадовича было отнесено в разряд «пролетарские поэты», но в отличие от М. Герасимова, В. Кириллова, В. Александровского, тем более А. Гастева, стихи Обрадовича более элегичны.

Одним из излюбленных поэтических приемов Обрадовича является как звукопись, так и вообще своеобразное «звуковидение»: «И день пройдет; прошелестят, как мыши, / Часы вечерние в сентябре; / Сойдутся сумерки толпой неслышной / И робко встанут у дверей». (1920). Поэт показывает стремительное движение пешеходов и машин не с помощью долгой описательности, но при посредстве емкого звукового штриха: «Шурша лощеною панелью, / Все так же Невский суетлив, / Цилиндр и смокинг заменив / Рабочей кепкой и шинелью...» («Ленинград», 1938). Другой характерной для Обрадович творческой особенностью стало стремление к перебою ритма в строфе, к нарушению классической традиции: «А на припеке шепотом старух / День зашуршал капелью ранней. / Запел гудок, и подтянул петух. / Чудак петух: до вечера горланил...» («Оттепель. И в комнате теплей...», 1922).

Обрадович прежде всего — лирический поэт, отсюда темы любви, природы, творчества с той или иной степенью успеха совмещались с главными для тех лет политическими темами — революционной историей, индустриализации, нового, социалистического города, противопоставляемого деревне. Так, в духе именно пролетарской поэзии начинается стих. «Изба» (1921): «Сон беспросветный, / Беспробудный, древний, / С метелями, под свист сверчка. / Тоска над смутною судьбой деревни, / Проселочная тоска...» — и через несколько строф такие: «И так по-вешнему пахуч бензин. / На шумный клуб / Дед променял полати / Ушел, ушел от воркотни лучин, / С глазастым солнцем сел в соседней хате...» Словно полемизируя с есенинским «Сорокоустом» (1920), Обрадович видит в поезде, автомобиле или тракторе весеннего вестника «на стальном коне». Город («Славлю Тебя, из гранита и стали, / Город великих начал и дорог...») у Обрадовича имеет две истории, из которых одна, видимо, не без влияния Маяковского, изображалась в «оскалах этажей», «обезумевших трамваях», «язвах и лохмотьях», «сытых ртах витрин», а другая — «октябрьскою страницей двадцать пятой» открывает книгу бытия («Город» 1921). Тема любви у Обрадовича словно стремится преодолеть свою вторичность в иерархии пролетарской поэзии. И хотя любовь у поэта — это прежде всего материнство и детство, тем не менее в некоторых стихах ощутимо присутствие некоторого эротизма, искренне и впечатляюще соединенного с апологетикой действительности:«— Да здравствует... / И пить мы будем, /Ив битве смертной победим... / Дремучей кровью крепнут груди / Под свитером твоим тугим / Ты мир готова, как ребенка, / Привлечь на грудь свою, / И он, / Насытясь, засмеется звонко / В порозовевший небосклон...» («Бег на лыжах», 1930).

В то время когда слово «Россия» было изгнанным из печатной лексики и заменено словом «республика», Обрадович смело начинает с него стихотворение «1924», посвященное смерти Ленина («Россия... Как в тысячелетье ином...», 1927), что опять же для пролетарских поэтов было нетипично. На поэзию Обрадовича обратил внимание М.Горький. 3 апр. 1928 он писал ему из Сорренто: «Ваши стихи, Сергей Александрович, я знаю; давно слежу за ростом Вашего дарования. С искренней радостью вижу, что в книге "Поход" Ваше "мироощущение" расширилось и углубилось, что процесс "осознавания" Вами явлений жизни развивается хорошо и непрерывно, о чем говорят мне, читателю, новые темы, обогащение "лексикона", простота и четкость образов...» (М. Горький. Соч.: Т.30. М., 1955. С.89).

1920-е оказались в судьбе поэта наиболее яркими с точки зрения художественных поисков по сравнению с последующими десятилетиями. Оттенок творческой горечи звучит в стихотворении «Замысел» (1935): «...Я одинок. / И, как аптекарь строгий, / Я мысль кладу и слово на весы <...> Мир распадается, приобретая форму / Жилплощади обычной... / Мгла. / Мир распадается, теряет слово. / Уж полночь. Ты изнемогла...». Публицистические стихи середины 1930-х («Баллада о неизвестном солдате, зарытом в могиле на площади Парижа в 1918 году», 1918; «Бригадир», 1932; «Москва», 1936 и др.) в сущности все более и более становились стихотворными (несмотря на разнообразие ритмического рисунка) иллюстрациями к «Правде» и «Известиям»: «Шагает хозяйкою по борозде, / По стропилам лучистым всходит,— / И всюду люди поют о труде, / Поют о партии, о вожде, / О строителе и садоводе...» («Баллада о весне 1933 года»).

В статье «Как не надо писать» (Литературная учеба. 1939. Ноябрь (11). С.75-86), предостерегая молодых поэтов от неточностей, умозрительности, декларативной жизнерадостности, говоря об опасности для поэта зарифмовывать прозаические фразы, Обрадович словно обращается к себе самому. Так, в двух строфах, посвященных 60-летию Сталина, Обрадович сливается с гулом поздравительных стихотворных штампов: «Как рукопожатье друга в бою, (выделено.— В.П.) / Немеркнущей в бурную ночь маяк, / Как знамя мира — в каждом краю / Слово Сталин на всех языках. / И шепчет сыну над зыбкою мать: / — Ты слышишь?.. Освобождая народ, / Красная Армия — грозная рать / — С именем Сталина в бой идет» (Новый мир. 1939. №12. С.139).

Стихи военных лет также не стали поэтическим открытием в творчестве Обрадовича: здесь и «отеческий взгляд» на воинов, идущих в бой, и «в серой шинели Сталин», ведущий на рассвете в атаку гвардейцев, героическая работа в тылу, интернациональная дружба — все это было стихотворным, гражданским, но не поэтическим обращением к читателю. На этом фоне выиграло стих. «Сожженные отстроят города...» (1945), посвященное Победе. Выдержанные в классической форме, четыре строфы посвящены надежде на счастье, радости открытия истины, которую народ увидел «Еще яснее в мире затемненном...», неповторимости торжества тех майских дней.

После войны Обрадович занимался переводческой работой. С белорусского им были переведены Янка Купала, Петрусь Бровка, Катусь Киреенко; с украинского — Андрей Малышко; с чувашского — Яков Ухсай, Петр Хузангай; с киргизского — Калык Акыев, Алыкул Осмонов, Аалы Токомбаев; с татарского — Фатых Карим, Муса Джалиль. Неоценимым остается его участие в переводе кабардинского эпоса «Нарты». В позднем творчестве поэт снова обращается к теме любви, которая, как и в произведениях 1920-х, раскрывается через лирическое «Я», а не газетно-отстраненное «мы», тем самым возвращая дух проникновенности и доверительности, с которым Обрадович начинал свой поэтический путь: «Краткое, как вздох, одно лишь слово / Ты мне прошептала в этот вечер... / Помнишь: сорок лет тому назад / Уходил на фронт во тьму солдат...» («Что со мною было в этот вечер...», 1953).

В.А. Прокофьев
Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь.

Стихотворения поэта

1. Костры
2. Ткачиха
3. Любовь
4. Волга
5. Апрель
6. Мать
7. Яблоко
8. Негр в Москве
9. Призрак
10. Что со мной было в этот вечер...

Стихотворения поэта по темам

• Волга
• Мать

Отрывки из стихотворений