Николай Лукич Пушкарёв (1841-1906)

Все стихотворения на одной странице

- Оглавление -

"Открылась смрадная темница,
Любовь оковы мне сняла,
И я опять, опять, как птица,
Быстрее горного орла
Могу, не связанный цепями,
По свету божьему летать
И снова с братьями-друзьями
За свет и истину стоять;
Стоглавой гидре зол царящих
Мечом удары наносить
И в звонкий рог во стане спящих
Тревогу бранную трубить.
Трубить и звать на подвиг смелый,
Вести сквозь мрак к сиянью дня...
Но где ж мой конь? Скакун мой белый?
Коня! Полжизни - за коня!"

"Ты слишком щедр на обещанья, -
Но, рыцарь, разве ты не знал:
Твой конь от долгого стоянья
Лишился ног, зачах и - пал!"
"Как? конь мой пал? его не стало?
Мой длинногривый верный конь,
Мой конь, с которым я, бывало,
Летал и в битву, и в огонь.
Тебя уж нет, товарищ ратный,
Ты пал, погиб... Позор и стыд!
Так дайте ж мне мой меч булатный,
Мою броню, мой шлем и щит;
И без коня на бой с врагами,
На бой с невежеством и злом
Пойду я смелыми шагами,
Пойду один, пойду пешком!
И без тебя, товарищ ратный,
Обетам я не изменю!
Что ж стали вы? Мой меч булатный,
Мой щит, мой шлем, мою броню!"

"Твой меч, твой щит, герой отважный?
Твой меч иззубрен весь, избит,
И уж давно в темнице влажной
Изъеден ржавчиной твой щит".

"Как? и мой щит негоден к бою?
Как? и мой меч, тот самый меч,
Которым я одной рукою
И льву б мог голову отсечь,
Тот меч, с которым не боялся
Я ни земных, ни адских сил,
И он служить мне отказался,
И он - и он мне изменил?
И меч, и щит, и конь мой статный -
Всё, всё утрачено! Острог
Всё отнял в злобе непонятной...
Но где ж мой рог? Давайте рог!
Когда я сам негоден к бою,
Пойду к другим, пойду будить,
Пойду над спящими грозою
Тревогу бранную трубить".

"Твой рог? Увы, мой рыцарь бедный,
В руках невежд и палачей
Давно сломался рог твой медный
И годен только для детей".

"Как? даже рог? Кому ж я нужен?
Я бросил смрадную тюрьму,
Я не в цепях, но безоружен
И уж не годен ни к чему?
Так дайте ж мне хоть фрак бумажный -
Костюм фигляра-паяца,
Колпак шута и смех продажный,
Так занимающий глупца!
На шутовство я сил излишек
Убью и, может быть, как знать,
Под дудку маленьких мальчишек
Привыкну прыгать и плясать, -
Идти, без битв, путем избитым,
Фигляром истину рядить
И только смехом ядовитым
Как громом жалить и язвить".

"Наряд шута? Вот это дело!
Сейчас. Но, рыцарь, берегись
И, хохоча в глаза всем смело,
Опять в тюрьму не попадись!"

             Крылатою мыслью он мир облетел,
             В одном беспредельном нашел ей
                                     предел.

                                 Баратынский

     1

Когда порой, во мгле безоблачных ночей,
Обвеян грезами и радужными снами,
Я вижу свод небес, усеянный звездами,
Когда в мерцании бесчисленных лучей,
Над толовой моей в пространствах безграничных,
Вокруг орбит своих, не видимых никем,
Кружатся тьмы миров, толпы комет различных,
И блещут хоры солнц, созвездий и систем, -
С каким тщеславием, дитя больного века,
Я говорю тогда: Кто смеет положить
Пределы гению и воле человека?
Никто! Чего и что не в силах изучить,
Понять и объяснить он мыслью вдохновенной?
Ничто и ничего! Смотрите: горд и смел,
Он разгадал нам всё - законы всей вселенной,
План мироздания, число небесных тел,
Процесс движений их, причины их сияний,
Законы связи, вид, состав, и свойство их,
И дуги их орбит, и бездны расстояний,
Их отделяющих в пространствах мировых,
И _в беспредельности не встретил он предела_!
И там ничья рука доныне не посмела
Остановить его крылатой мысли бег...
Велик ты, гений мой, ты, гордый человек!

     2

Когда ж опять с небес, усеянных звездами,
Я грустно опущу глаза на мир земной,
И жизнь, живая жизнь, с тревогой и страстями,
С нуждой и муками, с сомненьем и борьбой
Пахнет в лицо мое, пахнет и вновь, как бремя,
Наляжет на душу, - с каким стыдом в то время
Я говорю себе: ну, гордый человек,
Ну, гений, знающий законы всей вселенной
И даже те из них, которых целый век
Не применить тебе к законам жизни тленной, -
Ответь мне: прежде чем блуждать в воздушной мгле,
В пространствах звездных сфер, блуждал ли ты и ниже,
Видал ли ты и то, что к нам гораздо ближе,
Что происходит здесь, на крошечной земле?
Сумел ли ты сыскать в века своих парений
До розыска причин явлений мировых
Причины и других, ближайших к нам явлений:
Причины голода, причины мук людских,
Причины жгучих слез, причины дел неправых,
Разбоя, грабежей, убийств и войн кровавых?
Открыл ли - прежде чем открыть закон систем
И солнц, мерцающих в туманном отдаленьи, -
Ты нам такой закон, который дал бы всем
Права на счастие, покой и наслажденье?
Сорвал ли ты, мой друг, - и прежде чем сорвать
Завесу с дивных тайн небесного пространства, -
Завесу с истины, личины с шарлатанства,
Со лжи и хитрости? Сумел ли разгадать
Ты наконец хоть то, что часто происходит
В тебе самом - в мозгу, в душе твоей больной -
И что, без ведома, порой тебя наводит
На мысли смелые? Ну, что же, гений мой?
Ах, да! ты занят был всё небом и звездами,
Ты всё смотрел наверх и весь свой длинный век
Почти не знал о том, что топчешь под ногами...
Смешон ты, гений мой, ты, жалкий человек!

               -   Как  вы  думаете,  что  заставило  ее
          решиться на это?
               -  Голод-с.  Из  показаний однодеревенцев
          видно,  что  сельский  староста отобрал от нее
          для  уплаты  оброков  последнюю рожь и оставил
          ее,  таким  образом,  без куска хлеба. Ну, а у
          нее, на грех, было четверо или пятеро ребят, -
          вот она взяла да и утопилась.

                     (Из разговора со становым приставом)

Ее нашли у нас в реке,
В Кряжновском плесе. И, немая,
Вся посинелая, нагая,
Она, как статуя, лежала на песке.
У ног утопленной, на ближнем бугорке,
Был сбит наряд ее поношенный и бедный:
   Сермяжный, нищенский кафтан,
Небрежно сброшенный холщовый сарафан,
Сорочка, поясок и крест в оправе медной -
Символ, теперь навек нажавшего уста,
Другого снятого ей с плеч своих креста.
Над ней, смущенные, с тревогой невеселой,
Не в силах превозмочь испуга и тоски,
Угрюмо скучившись, стояли мужики,
И... и на труп ее безжизненный и голый
Нередко капала их горькая слеза.
И странно! Все они, все сознавали смутно
С ней много общего. Все ждали поминутно,
Смотря ей в тусклые, стеклянные глаза,
Что вот и к ним придет такая же гроза,
Что вот нужда и их научит сделать то же.
Им всем мерещился _голодный пятый год_,
И холод пробегал у всех у них по коже,
И с лиц их градом лил и капал крупный пот...

А я стоял вдали, смотрел на их тревогу,
Смотрел на труп ее и, точно ангел зла,
Шептал: "Ты умерла! Ну, что ж? И слава богу,
            Что умерла!"

Всего стихотворений: 3