Дон Аминадо

1920

Стекло и медь. В мерцании витрин
Поют шелка, которым нет названья.
В них собраны сокрытые желанья
И все цвета. Пустой аквамарин.
Рубин, огонь нетленного пыланья,
И синий цвет, любимый цвет Орканья.
И розовый, как цвет Бургундских вин.

Оранжевый, как светлый мараскин.
Зеленый, как блаженная Кампанья.
И пепельный, как серебро седин.
И черный цвет, печальный цвет незнанья.

О, галстуки, поющие без слов,
Роняющие пламенные вздохи!

Все суета, весь тлен моей эпохи,
И свист гранат ее, и шум ее балов,
И все, что создано, и распылилось в крохи,
Поет без слов и расточает вздохи.

И я, приехавший из северной страны,
Зачеркнутой на европейской карте,
Я созерцаю вас в убийственном азарте,
Но знаю, что и вы обречены!

Чтоб растоптать дразнящую красивость
И покарать великолепный грех,
Вас соберет святая Справедливость,
Которая уравнивает всех.

И вас сожгут в какой-нибудь Вандее,
Сровняв бугор с сентябрьскою землей.
И облекут намыленные шеи
Общедоступною веревочной петлей.

Поддержать сайт